Образы Печорина и Онегина похожи не только смысловым сходством. В. Г. Белинский отмечал духовное родство Онегина и Печорина: "Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою... Печорин - это Онегин нашего времени".
Романы "Евгений Онегин" и "Герой нашего времени" написаны в разное время, и время действия этих произведений разное. Евгений жил в эпоху подъема национального и социального самосознания, вольнолюбивых настроений, тайных обществ, надежд на революционные преобразования. Григорий Печорин - герой эпохи безвременья, периода реакции, упадка общественной активности. Но проблематика обоих произведений одна - духовный кризис дворянской интеллигенции, критически воспринимающей действительность, однако не пытающейся изменить, усовершенствовать устройство общества. Интеллигенции, которая ограничивается пассивным протестом против бездуховности окружающего мира. Герои уходили в себя, бесцельно растрачивали свои силы, сознавали бессмысленность своего существования, но не обладали ни обществен-ным темпераментом, ни социальными идеалами, ни способностью к самопожертвованию.
Онегин и Печорин воспитывались в одних условиях, с помощью модных французских гувернеров. Оба получили достаточно хорошее по тем временам образование, Онегин общается с Ленским, беседует на самые разнообразные темы, что говорит о его высокой образованности:
...Племен минувших договоры,
Плоды наук, добро и зло,
И предрассудки вековые,
И гроба тайны роковые,
Судьба и жизнь...
Печорин свободно обсуждает с доктором Вернером самые сложные проблемы современной науки, что свидетельствует о глубине его представлений о мире|и широте интересов.
Однако оба они не имели привычки к самостоятельному систематическому труду - привычка праздности [развратила их души. Онегин, "преданный безделью, (томясь душевной пустотой... отрядом книг уставил полку, читал, читал, а все без толку: там скука, там обман и бред; в том совести, в том смысла нет". Печорин столь же рьяно взялся за книги и столь же легко оставил их: "Я стал читать, учиться - науки тоже надоели". Неспособность к целеустремленной, сосредоточенной работе над собой, вызванной доступностью, легкостью всего получаемого от жизни, отсутствие ясных представлений об общественных идеалах - все это привело их к отрицанию "света пустого" и глубокой не-удовлетворенности своей жизнью.
Но до отрицания светских удовольствий оба героя охотно предавались им, нисколько не смущаясь праздному времяпрепровождению. Оба весьма преуспели в "науке страсти нежной, которую воспел Назон". Онегин был холодно расчетлив в любовной игре:
Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым
Приятной лестью забавлять...
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук,
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
Также предусмотрительно, в полном соответствии со светскими правилами обольщения, обходился с женщинами и Печорин: "...знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить... Я никогда не делался рабом любимой женщины, напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть... оттого ли я никогда ничем очень не дорожу..."
Однако, на мой взгляд, Онегин гораздо мягче, человечнее Печорина. Осознав суетность светской жизни, он, встретив прекрасную девушку, благородно не вос-пользовался неопытностью, искренностью неискушенной души. Хоть "язык девических мечтаний в нем думы роем возмутил", Онегин, душевно опустошенный светской жизнью, осознающий, что "мечтам и годам нет возврата" деликатно отвергает любовь Татьяны: "Я вас люблю любовью брата и, может быть, еще нежней".
Печорин же беззастенчиво пользуется любовью милой, бесконечно преданной ему Бэлы, провоцирует любовь безразличной ему княжны Мери, чтобы только досадить пустому и самонадеянному Грушницкому и лишний раз убедиться в своей власти над женщинами. Безжалостно растаптывая чужое чувство, Печорин вызывает уже не сострадание, а неприязнь.
Оба героя эгоистичны и неспособны к подлинной дружбе.
Онегин "поклялся Ленского взбесить и уж порядком отомстить", поддавшись порыву минутной душевной слабости. Он сожалеет о дуэли, сознает ее бессмысленность, но не может преодолеть ложного представления о дворянской чести. "Убив на поединке друга", Онегин мучительно страдает и, неприкаянный, пытается бежать от самого себя.
Печорин же сознательно провоцирует Грушницкого на вызов, и почти не сожалеет о загубленной жизни пустого, суетного, не очень порядочного, но все же достаточно безвредного человека. Он признается: "Я лгал, но мне хотелось его победить. У меня врожденная страсть противоречить..."
Впоследствии Онегин оказывается способным на настоящее чувство. Он казнит себя за то, что боялся потерять свою "постылую свободу" и отказался от большой любви:
Я думал: вольность и покой Замена счастью.
Боже мой! Как я ошибся, как наказан...
Евгений страстно и самоотверженно влюблен, и отказ Татьяны воспринимает как жизненную трагедию, крах своих надежд на обыкновенное человеческое сча-стье.
Печорин же непреклонен, заявляя: "...двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту, но свободы моей не продам".
И Онегин и Печорин, растрачивая себя впустую, терпят жизненную неудачу. Не видя перед собой общественных целей, они так и не находят смысла в жизни. Оба сожалеют о загубленной молодости. Это мыслящие, страдающие, хоть и эгоистичные герои.
Онегин безнадежно устал от жизни и восклицает:
Зачем не пулей я пронзенный,
Зачем не хилый я старик?..
Печорин называет себя "нравственным калекой", осознав, что "лучшие мои качества, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца". Оба героя, повторим, тер-пят жизненную неудачу и оба осознают это. И все же Печорин более активный, деятельный, а Онегин более человечный, отзывчивый. Печорин ищет смерти и по-гибает; Онегин с мятущейся душой безрадостно смотрит в будущее. Недюжинные силы этих героев не находят себе применения, их страдающий, эгоизм не поз-воляет им открыться другим, посвятить свою жизнь обществу.