Трактовка как главных героев романа, так и замысла самого Тургенева встречается разная. Именно поэтому следует критически относиться к этим рассуждениям, и в частности, к трактовке Писарева. Принято считать, что основная расстановка сил ро-мана отражена в противостоянии Базарова и Павла Пет-ровича Кирсанова, так как именно они ведут полемику на различные темы — о нигилизме, аристократизме, практической пользе и прочем. Однако Павел Петрович оказывается несостоятельным оппонентом для Базарова. Все слова Павла Петровича — лишь "слова", так как не подкреплены никаким действием. Он, по существу, такой же доктринер, как и Базаров. Вся его предшествующая жизнь представляла собой прямой путь сплошных удач, данных ему по праву рождения, но первая же трудность — неразделенная любовь — сделала Павла Петровича ни на что не способным. Убеждений, как справедливо отмечает Писарев, у Павла Петровича нет, в качестве убеждений он пытается "протащить" принципы, причем понятые на свой манер. Все они сводятся к соблюдению внешних приличий и усилиям, направленным на то, чтобы считаться джентльменом. Форма без содержания — в этом суть Павла Петровича (это ярко прослеживается в описании его кабинета, а затем в том, что в качестве символа России Павел Петрович держит на столе пепельницу в форме "мужицкого лаптя"). Таким образом, Павел Петрович оказывается совер-шенно несостоятельным оппонентом Базарову. Настоя-щий оппонент вождю нигилистов — Николай Петрович Кирсанов, хотя он и не вступает в словесные баталии с Базаровым. Все его мироощущение, лишенное внешней вычурности поведение, но вместе с тем душевная широта противостоят всеотрицанию нигилистов. Павла Петровича во всем интересует лишь внешняя сторона вещей. Онтолкует о Шиллере, о Гете, хотя вряд ли удосужился их прочесть, его суждения самонадеянны и поверхностны. Но то же ламое можно сказать о Базарове! То же пристрастие к "внешним эффектам" (бакенбарды, балахон, развязные манеры и прочее) и та же "неорганичность" с окружающим его миром. Связь Базарова и Павла Петровича не только внешняя, но и генетическая: Базаров отрицает все то уродливое и недееспособное, что есть в Павле Петровиче, но в этом отрицании впадает в крайность, а крайности, как известно, сближаются, и именно поэтому между Базаровым и Павлом Петровичем так много общего. Таким образом, Базаров - порождение пороков стар-шего поколения, философия Базарова — это отрицание жизненных установок "отцов", которые те успели изрядно дискредитировать, Базаров — это тот же Павел Петрович, только с точностью до наоборот. Тургенев показывает, что на отрицании нельзя пост-роить абсолютно ничего, в том числе и философии -сама жизнь неизбежно опровергнет ее, потому что суть жизни состоит в утверждении, а не в отрицании. Нико-лай Петрович Кирсанов мог бы поспорить с Базаровым, но он прекрасно понимает, что его аргументы не будут убедительны ни для Базарова, ни для брата. Оружие последних в споре — логика, софистика, схоластика. То знание, которым обладает Николай Петрович, нельзя передать словами, человек должен его сам почувствовать, выстрадать. То, что он мог бы сказать о гармоничном существовании, о единении с природой, о поэзии, — для Базарова и для Павла Петровича пустой звук, потому что для понимания всех этих вещей нужно иметь развитую душу, которой ни у "уездного аристократа", ни у "предводителя нигилистов" нет. Это в состоянии понять сын Николая Петровича Ар-кадий, который, в конце концов, приходит к выводу о несостоятельности идей Базарова. В немалой степени Базаров сам способствует этому: Аркадий понимает, что Базаров не только не уважает авторитеты, но и окружа-ющих, что он никого не любит. Трезвый житейский ум Кати ему больше по сердцу, чем холодная схоластика Базарова. Весь дальнейший путь Базарова, описанный в романе, — опровержение его нигилистической доктри-ны. Базаров отрицает искусство, поэзию, поскольку не видит в них никакого проку. Но после того как влюбля-ется в Одинцову, понимает, что это не так. По его сове-ту Аркадий отнимает у отца томик Пушкина и подсовывает немецкую материалистическую книжку. Именно Базаров высмеивает игру Николая Петровича на виолончели, восхищение Аркадия красотами природы. Однобоко развитая личность Базарова не в состоянии понять всего этого. Однако для него еще не все потеряно, и это прояв-ляется в его любви к Одинцовой. Базаров оказывается человеком, а не бездушной машиной, которая способна лишь ставить опыты и резать лягушек. Убеждения Ба-зарова вступают в трагическое противоречие с его че-ловеческой сущностью. Отказаться от них он не может, но не может и задушить в себе проснувшегося . человека. Для Базарова нет выхода из создавшегося положения, и именно поэтому он умирает. Смерть Ба-зарова — это смерть его доктрины. Перед лицом неиз-бежной гибели Базаров отметает все наносное, второ-степенное, чтобы оставить самое главное. И этим глав-ным оказывается то человеческое, что в нем есть, — любовь к Одинцовой. Тургенев на каждом шагу опровергает Базарова. Базаров заявляет, что природа не храм, а мастерская, — и тут же следует великолепный пейзаж. Картины природы, которыми насыщен роман, подспудно убеждают читателя в совершенно обратном, а именно, что природа — храм, а не мастерская и что только жизнь в гармонии с окружающим миром, а не насилие над ним может принести человеку счастье. Оказывается, что Пушкин и игра на виолончели в абсолютном измерении гораздо важнее всей "полезной" деятельности Базарова. Кроме того, Тургенев сумел показать в образе Базарова и очень опасные тенденции — крайний эгоцентризм, болезненное самолюбие, непоколебимую уверенность в собственной правоте, претензию на обладание абсолютной истиной и готовность в угоду своей идее проводить насилие (разговор Павла Петровича с Базаровым, когда последний заявляет, что готов идти против своего народа, что их, нигилистов, не так мало, что если их сомнут, то "туда нам и дорога", но только "еще бабушка надвое сказала" и т. д.). Тургенев увидел в своем герое ту "бесовщину", о которой позже будет писать Достоевский ("Бесы"), но привел его все-таки g общечеловеческому началу, а идеи нигилизма — к развенчанию. Не случайно после смерти Базарова не остается его последователей. На бесплодной почве нигилизма взрастают только такие пародии на людей, как Кукшина и Ситников. В последней сцене — описании сельского кладбища и родителей, приходящих на могилу сына, — вечная природа, на спокойствие которой посягал Базаров, даст "нигилисту" последнее успокоение. Все второстепенное, что придумал беспокойный и неблагодарный сын природы — человек, — остается в стороне. Только природа, которую Базаров хотел превратить в мастерскую, да родители, давшие ему жизнь, с которой он так неразумно обошелся, окружают его. Ужасно, когда молодое поколение менее нравственно, чем предыдущее. Поэтому проблема "отцов и детей!" живет и сейчас, приобретая несколько другое направление.