Недавно я перечитал роман Михаила Афанасьевича Булгакова"Мастер и Маргарита". Когда я открыл его в первый раз, то оста-вил почти без внимания ершалаимские главы, замечая только са-тирические эпизоды. Но известно, что, вернувшись к книге черезкакое-то время, обнаруживаешь в ней что-то новое, ускользнувшееот внимания в прошлый раз. Снова меня увлек роман Булгакова,но теперь заинтересовала проблема власти и творчества, власти иличности, проблема жизни человека в тоталитарном государстве. Яоткрыл для себя мир ершалаимских глав, объяснивших мне фило-софские взгляды и нравственную позицию автора. По-новомувзглянул я и на Мастера - через призму биографии самого писате-ля.Тяжелейшими были для Михаила Афанасьевича двадцатые го-ды, но еще более ужасными оказались тридцатые: его пьесы запре-щались к постановке, его книги не издавались, сам он долгое времядаже не мог устроиться на работу. В газетах печатались разгром-ные "критические" статьи, письма "возмущенных" рабочих и кре-стьян, тщательно подобранных представителей интеллигенции.Основным был лозунг: "Долой булгаковщину!" В чем только не об-виняли тогда Булгакова! Он якобы разжигает своими пьесами на-циональную рознь, порочит украинцев и воспевает белогвардейщи-ну (в "Днях Турбиных"), маскируясь под советского писателя. Ли-тераторы, всерьез считавшие бесформенность новой формой рево-люционной литературы, говорили, что Булгаков - писатель слиш-ком культурный, чванится своей интеллигентностью и мастерст-вом. К тому же в литературе началось утверждение принципа пар-тийности, классовости, "писательского миросозерцания, тесно свя-занного с ясной общественной позицией" (Н. Осинский о "Белойгвардии"). Но Булгаков рассматривал события действительности нес политической или классовой точки зрения, а с общечеловеческой.Поэтому он, отстаивавший независимость творчества от государст-ва, от господствующей идеологии, был обречен на "распятие". Ни-щета, улица, гибель были уготованы ему тоталитарным государст-вом.В это тяжелейшее время писатель приступает к работе над пове-стью о дьяволе ("Инженер с копытом"), в уста которого он вложилпроповедь справедливости, сделав его поборником добра, борющим-ся с "силами зла" - московскими обывателями, чиновниками. Ноуже в 1931 году Сатана действует не один, а со свитой, появляетсягерой - двойник автора (Мастер) и Маргарита (прототипом ее бы-ла Елена Сергеевна Булгакова). Роман "Мастер и Маргарита" при-обрел автобиографические черты: судьба Мастера во многом сходнас судьбой самого Булгакова.Мастер написал роман не по заказу "партии и правительства", апо зову сердца. Роман о Пилате - плод творческого полета мысли,не знающего догм. Мастер не сочиняет, а "угадывает" события, непринимая во внимание руководящих установок, - отсюда ярость"синедриона" критиков. Это ярость тех, кто продал свою свободу,против того, кто сохранил ее в себе.Никогда в жизни Мастер не сталкивался с миром литераторов.Первое же столкновение приносит ему гибель: тоталитарное обще-ство раздавило его морально. Ведь он был писатель, а не сочини-тель "на заказ", его произведение несло в себе крамольные в тевремена мысли о власти, о человеке в тоталитарном обществе, освободе творчества. Одним из главных обвинений против Мастерабыло то, что роман он написал сам, ему не были даны "ценные ука-зания" по поводу темы произведения, героев, событий. ЛитераторыМАССОЛИТа (то есть РАППа, а затем Союза писателей СССР) дажене понимают того, что настоящую литературу, настоящие произве-дения пишут не по заказу: "Не говоря ничего по существу романа,редактор спрашивал меня о том, кто я таков и откуда я взялся, по-чему обо мне ничего не было слышно раньше, и даже задал, с моейточки зрения, совсем идиотский вопрос: кто это меня надоумил со-чинить роман на такую странную тему?" - рассказывает Мастер освоей беседе с редактором одного из журналов. Главное для массо-литовцев - умение складно написать "опус" на заданную тему.(так, поэту Бездомному было дано указание сочинить антирелиги-озную поэму о Христе, но Бездомный написал о нем как о живомчеловеке, а надо было - как о мифе. Парадокс: писать поэму о че-ловеке, которого, по мнению заказчиков, вообще не было), обла-дать подходящей "чистой" биографией и происхождением "из ра-бочих" (а Мастер был интеллигентным человеком, знал пять язы-ков, то есть являлся "врагом народа", в лучшем случае - "гнилыминтеллигентом", "попутчиком").И вот дано указание начать травлю "богомаза" Мастера. "Врагпод крылом редактора!", "попытка протащить в печать аналогиюИисуса Христа", "крепко ударить по пилатчине и тому богомазу,который вздумал протащить ее в печать", "воинствующий бого-маз" - таково содержание "критических" (а попросту клеветниче-ских) статей о произведении Мастера. (Как тут не вспомнить ло-зунг "Долой булгаковщинуЬ.)Кампания по травле достигла своей цели: сначала писательтолько смеялся над статьями, затем он начал удивляться такомуединодушию критиков, не читавших роман; наконец наступилатретья стадия отношения Мастера к кампании по уничтожению еговыстраданного произведения - стадия страха, "не страха этих ста-тей, а страха перед другими, совершенно не относящимися к нимили к роману вещами", стадия психического заболевания. И вотпоследовал закономерный итог травли: в октябре в дверь Мастера"постучали", его личное счастье было разрушено. Но в январе его"отпустили", Мастер решает искать убежища в клинике Стравин-ского - единственном месте, где умные, мыслящие люди могутнайти покой, спастись от ужасов тоталитарного государства, в ко-тором происходит подавление неординарно мыслящей личности,подавление свободного, независимого от господствующей идеологиитворчества.Но какие же "крамольные" (с точки зрения государства) мысливысказал Мастер в своем романе, что заставило новый синедриондобиваться его "распятия"? Казалось бы, роман о почти двухтыся-челетней давности событиях не имеет связи с настоящим. Но таккажется только при поверхностном ознакомлении с ним, а есливдуматься в смысл романа, то его актуальность будет несомненна.Мастер (а он двойник Булгакова) вкладывает в уста Иешуа Га-Ноц-ри проповедь добра и истины: Иешуа говорит о том, что власть неабсолютна, она не может контролировать людей; о том, что все лю-ди по своей природе добрые, только обстоятельства делают их жес-токими. Такие мысли крамольны с точки зрения рапповцев и мас-солитовцев, правителей и их приспешников. Люди добры, а как жетогда быть с "врагами народа"? Власть не нужна, а власть партии,что с ней делать? Отсюда и выпады против Мастера; "библейскийдурман", "нелегальная литература". Мастер (то есть Булгаков) из-дает новый вариант Евангелия, реальной и детальной земной исто-рии. И Иешуа в романе не похож на "Сына Божьего". Он - чело-век, способный испытывать и возмущение, и досаду, боится боли,он обманут и боится смерти. Но он необыкновенен внутренне - онобладает силой убеждения, он словами снимает боль, а главное втом, что Иешуа не знает страха перед властью. Секрет его силы вабсолютной независимости его разума и духа (чего нет у всех, кро-ме Мастера). Ему неведомы оковы догм, стереотипов, условностей,которыми связаны окружающие. На него не действует атмосферадопросов, токи власти, идущие от Понтия Пилата. Внутренней сво-бодой он заражает своих слушателей, чего боится идеолог Кайфа.Именно ей он обязан тем, что ему открываются истины, сокрытыеот других. Мастер обладает качествами Иешуа (так как создал его),но ему не свойственны терпимость и доброта бродячего философа:Мастер может быть злым. Но их объединяет интеллектуальная сво-бода, свобода духовная.Как считает Иешуа, злых людей нет на свете, есть люди в тис-ках обстоятельств, вынужденные их преодолевать, есть несчастныеи потому ожесточившиеся, но все люди добры по своей природе.Энергию их доброты нужно высвободить силой слова, а не силойвласти. Власть развращает людей, в их душе поселяется страх, онибоятся, но боятся не за свою жизнь, а за свою карьеру. "Тру-сость - самый большой порок на свете" - так говорил Иешуа,имея в виду жизнь тех, кто стоит у власти.В первой же из ершалаимских глав романа Булгакова (то есть вромане Мастера о Пилате) лицом к лицу сходятся проявления сво-боды истинной и несвободы. Иешуа Га-Ноцри, арестованный, звер-ски избитый, приговоренный к смерти, несмотря ни на что, остает-ся свободным. Отнять у него свободу мысли и духа невозможно. Ноон не герой и не "невольник чести". Когда Понтий Пилат подска-зывает ему ответы, необходимые для спасения жизни, Иешуа неотвергает эти намеки, а просто не замечает и не слышит их - на-столько они чужды его духовной сущности. А Понтий Пилат, не-смотря на то что он могущественный прокуратор Иудеи и в его ру-ках жизнь или смерть любого жителя, является рабом своей дол-жности и своей карьеры, рабом кесаря. Преступить черту этогорабства выше его сил, хотя он очень хочет спасти Иешуа. Жертвойгосударства оказывается он, а не бродячий философ, внутренне не-зависимый от этого государства. Иешуа не стал "винтиком" тота-литарной машины, не отступился от своих взглядов, а Пилат ока-зался этим самым "винтиком", которому уже невозможно вернуть-ся к настоящей жизни, невозможно проявить человеческие чувст-ва. Он государственный деятель, политик, жертва государства и од-новременно один из его столпов. В его душе конфликт между чело-веческим и политическим началами оканчивается в пользу послед-него. А ведь раньше он был храбрым воином, не знал страха, ценилмужество, но стал аппаратным работником и переродился. И вот онуже хитрый лицемер, постоянно носящий маску верного слуги им-ператора Тиверия; страх перед стариком с "плешивой головой" и"заячьей губой" воцарился в его душе. Он служит, так как боится.А боится он за свое положение в обществе. Он спасает свою карье-ру, отправив на тот свет человека, который покорил его умом, уди-вительной силой своего слова. Прокуратор оказывается неспособ-ным вырваться из-под влияния власти, стать выше ее, как это сде-лал Иешуа. И в этом трагедия Пилата, да и всякого человека у ру-ля власти. Но в чем же причина того, что роман Булгакова былопубликован только через три десятилетия после своего написа-ния? Ведь сатира московских глав не такая уж и "крамольная" да-же с позиции сталинского времени. Причина - в ершалаимскихглавах. В этой части романа содержатся философские раздумья овласти, свободе мысли и души, там же "верхи" государства обрисо-ваны детально, а "низы" ,- бегло. В главах о Москве Булгаков иро-низирует над рядовыми обывателями, сатирически изображаетсреднее звено руководителей. Получаются две усеченные пирами-ды, которые автор соединяет в одну с помощью слов Воланда на се-ансе черной магии. Простые люди подобны прежним (так же, как илюди власти). Правители по-прежнему далеки от народа, не могутобойтись без легионов солдат, тайной службы, идеологов, удержи-вающих людей в состоянии слепой веры в Великую Теорию, богаили богов. Слепая вера работает на власть. Люди, ослепленные,одураченные "великими идеями", догмами, зверски расправляютсяс лучшими представителями нации: мыслителями, писателями,философами. Расправляются с теми, кто сохранил внутреннюю не-зависимость от власти, с теми, кто н" согласен быть "винтиком",кто выделяется из общей массы обезличенных "нумеров".Такова судьба мыслящей личности в тоталитарном государстве(не имеет значения время и место: Иудея или Москва, прошлое илинастоящее - судьба таких людей была одинаковой). КазненИешуа, морально раздавлен Мастер, затравлен Булгаков...Хотя власть кесаря всемогуща, мирные речи, отвергающие на-силие и разрушение, опасны для вождей-идеологов; они опаснееразбоя Вар-раввана, так как пробуждают в людях человеческое до-стоинство. Эти мысли Иешуа актуальны и сейчас, в век разгула на-силия и жестокости, в век ожесточенной борьбы за власть, когдаинтересы конкретной личности, простого человека часто попирают-ся государством. Учение Иешуа осталось жить. Значит, есть предели неограниченной с виду власти касарей - императоров - вож-дей - "отцов народов" перед жизнью. "Тухнет храм старой веры.Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообщене будет надобна никакая власть". Тоталитарное государство ока-жется бессильно перед личностью.