Мрачная твердь позыбнулась, и воль-ность воссияла.А. Н. Радищев Радищев — одна из тех фигур, о которых писать чрез-вычайно сложно. При советской власти он почитался в качестве первого русского революционера, и поэтому его главная книга "Путешествие из Петербурга в Москву", создававшаяся с 1785 по 1789 год, вошла в школьную программу по литературе. Автора, пишущего столь тяжелым слогом, немудрено возненавидеть, тем более что учебник предлагал свести содержание его произведения к двум-трем тощим идейным формулам. Многие неприязнь к прозе Радищева переносили на всю литературу XVIII века: казалось, что тогда "все так писали". Это неверно: так из серьезных литераторов не писал больше никто, Радищев доводил стилистические принципы своего времени до немыслимой крайности. Тем он и оригинален, да и по другим причинам заслуживает внимания как писатель. Радищев родился в семье богатого помещика. Детство его прошло в имении Немцово под Калугой. Учился он в Пажском корпусе — училище, готовившем юношей к придворной службе. В 1766 году правительство направило группу молодых людей для обучения в Лейпцигский университет; в нее входил и Радищев. Эта поездка определила всю его дальнейшую судьбу. Во-первых, юноша увидел европейскую жизнь, столь не похожую на российскую. Во-вторых, за границей он познакомился с идеями современных ему французских философов-просветителей, большинство из которых были материалистами и республиканцами. Позднее он выразил многие из этих идей с необыкновенной прямотой, доходя до крайних выводов. Наконец, не менее важными оказались чисто бытовые обстоятельства. Русские студенты жили в своем общежитии под надзором некоего майора Бокума — вора и гру-бияна. Естественно, горячие юноши не могли мириться сего поведением. Однажды дошло до настоящего бунта; студенты опасались серьезных неприятностей, но дело замяли. Все это Радищев подробно описал позднее в "Житии Федора Васильевича Ушакова" - биографии своего друга, который в Лейциге и умер. Очень похоже, что для писателя мелочный деспотизм Бокума на всю жизнь остался образцом любого самовластного правления. Радищев не сделал блестящей карьеры, как полага-лось бы по его воспитанию. Но довольно успешно про-двигался по службе, пользуясь покровительством просвещенного вельможи, графа Александра Романовича Воронцова. В конце концов он дослужился до солидной должности начальника петербургской таможни. Из ранних писательских опытов Радищева любопытен "Дневник одной недели" — попытка очень тяжелым языком передать тонкие чувства, переживаемые в разлуке с друзьями. Для русской литературы такая тема тогда была внове. Впрочем, "Дневник" так и остался в рукописи. Опубликовал молодой Радищев только перевод с французского "Размышлений о греческойистории" философа Г. Мабли — одного из самых последовательных респуб-ликанцев своего времени. В примечании к этому сочинению переводчик осмелился назвать самодержавие "наипротивнейшим человеческому естеству состоянием". Бею вторую половину семидесятых годов Радищев жил неприметно и совсем не занимался сочинительством. Полагают, что толчком к возобновлению писательской деятельности было чтение книги французского публициста аббата Рейналя "История европейцев в обеих Индиях" -самого знаменитого антиколониального произведения европейской словесности XVIII века. Ужасающие (подчас преувеличенно ужасающие) картины колониального рабства, нарисованные Рейналем, связались в уме Радищева со всем худшим, что можно было увидеть в российской действительности при крепостном праве. Мысли, вычитанные писателем в юности у философов-просветителей, складывались в некоторую систему. Европейское Просвещение утверждало те самые принципы, которые впоследствии легли в основу современнойзападной жизни. Важнейшие из них — природное равенство и свобода людей; право каждого человека на стремление к счастью; полная веротерпимость. В Бога большинство просветителей или открыто не верили, или считали, что Он не имеет отношения к повседневной человеческой жизни, поэтому и церковь не имеет никакого права вмешиваться в жизнь. Радищев был одним из тех, кто хочет всякий мировой вопрос разрешить теперь же, немедленно. Идеи своего времени он воспринял не головой, а сердцем. Устройство современного общества для Радищева не просто неразумно, а отвратительно. Если передовая европейская мысль установила, что власть закона и свобода личности хороши, а произвол и всякого рода стеснения плохи, значит, мириться с ними нельзя. В этом смысле Радищев, бесспорно, мыслил как революционер. Мысли, овладевшие им, требовали выхода. Радищев снова взялся за перо: он начал работу над книгой "Путешествие из Петербурга в Москву". В то же время он написал еще несколько смелых произведений: "Письмо к другу, жительствующему в Тобольске" — рассказ об открытии памятника Петру Великому с замечаниями о монархической власти в обществе, "Житие Ушакова" и другие. Чтобы наверняка обеспечить издание своих сочинений, Радищев завел собственную типографию с единственным станком, где напечатал сначала "Путешествие из Петербурга в Москву", а затем "Письмо к другу". экземпляры которого сам рассылал знакомым. Есть сведения, что цензор пропустил "Путешествие", потому что не прочел книги — иначе трудно понять, каким образом она могла пройти цензуру (между прочим, в ней порицалась и сама цензура). Все стороны русской жизни предстали перед публикой в самом мрачном свете. В своих заметках Радищев рисовал неправый суд, тяготы и несправедливости набора на военную службу, разврат дворян, отравляющий жизнь крестьян. Главное же — бесчеловечное тиранство он показывал как обычное, а не исключительное отношение помещика к кресть-янину, находящее опору и в самом законе. Этого мало;он оправдывал крестьян, убивших жестокого барина, уравнивал христианскую веру со всеми религиями, ху-лил самый царский титул: "Скажите, в чьей голове мо-жет быть больше несообразностей, если не в царской?". Наконец, в книге Радищев поместил отрывки из своей оды "Вольность", написанной в 1733 году. Рассказчик, от лица которого ведется повествование, встречает некоего "новомодного стихотворца", который ему эту оду отчасти читает, отчасти пересказывает. Она была создана по случаю завоевания американцами независимости и открыто прославляла народное восстание против самовластия. Народ в радищевской оде обращается к царям с теми же обличениями, которые в Библии звучат из уст самого Бога:Тебя облек я во порфиру... Вдовицу призирать и сиру, От бед невинность чтоб спасти, Отцом ей быть чадолюбивым; Но мстителем непримиримым Пороку, лже и клевете... Выход в свет "Путешествия" вызвал страшный скандал. Книга дошла до императрицы, которая с полным основанием увидела в ней суровый и пристрастный приговор всему ее царствованию. "Бунтовщик хуже Пугачева", — сказала она о Радищеве. Он был арестован и приговорен к смертной казни, замененной десятилетней ссылкой в Сибирь; с ним отправилась сестра его покойной жены: они любили друг друга, но из-за родства закон запрещал им венчаться. Чувства большей части читающей публики по поводу книги Радищева и его процесса выражены в эпиграмме Державина:Езда твоя в Москву со истиною сходна, Некстати лишь дерзка, смела и сумасбродна... Некоторые в петербургском обществе сочувствовали ссыльному, собирали в его пользу пожертвования, а его главный покровитель граф Воронцов посылал к Радищеву за свой счет целые обозы с продовольствием. Книга Радищева была в России, разумеется, под за-претом, снятым только в 1905 году. Но она ходила во множестве списков, передавались из рук в руки и не-многие сохранившиеся экземпляры первого издания. В 1796 году новый император, Павел I, вернул Радищева из Сибири, но не на свободу, а на жительство в деревню под честное слово — ничего не писать против правительства. Стихов Радищев писал немного, но поэтическим та-лантом, несомненно, обладал. Дух экспериментаторства в его поэзии проявился даже сильнее, чем в прозе. В одной из глав "Путешествия" он сожалеет о засилье ямбов в русской поэзии и советует вспомнить древний гекзаметр, осмеянный после неуспеха "Телемахиды" Тре-диаковского. Ода "Вольность", правда, написана ямбами, но ямбами нарочито "шершавыми"; здесь, как и в прозе, Радищев полагал, что его мысль будет выражена ярче, сильнее. Не без гордости его герой-стихотворец замечает, что затрудненное произношение стиха "во свет рабства тьму претвори" соответствует трудности самого действия. Годы ссылки Радищева были богаты политическими событиями. Упоение свободой в первые годы француз-ской революции сменилось кровавыми казнями якобин-ской диктатуры, а затем самовластием Наполеона Бонапарта. Радищеву пришлось убедиться в справедливости "закона природы": "из вольности рождается рабство". Смерть Екатерины привела лишь к усилению произвола в царствование Павла I. Мировоззрение Радищева изменилось, он стал еще большим скептиком. В Сибири им было написано несколько философских сочинений, среди которых самое крупное по содержанию — трактат "О человеке, о его смертности и бессмертии". В павловское царствование, живя в саратовской деревне, Радищев занимался в основном чистойлитературой, далекой от политики. Он написал обшир-ную статью о Тредиаковском "Памятник дактилохореи-ческому взятию", где вновь — подробнее, чем в "Путешествии", — обосновывал преимущества гекзаметра. Тогда же он сочинял модным в те годы "русским" размером (четырехстопным хореем без рифм) поэму, или, как сам ее назвал, "повесть богатырская стихами", "Бова", на сюжет популярного лубочного романа "Бова-Королевич". Такого рода романы переиздавались множество раз, авторы же были давно забыты. Поэтому их сочинения смешивали с русским фольклором. Стихотворения-подражания им писали чуть ли не все русские поэты, от Хераскова до Пушкина включительно; с этого и начала устанавливаться прочная связь между фольклором и "высокой" литературой. В 1801 году новый император Александр I полностью реабилитировал Радищева: он получил место в важном учреждении, Комиссии составления законов. Вокруг него образовался кружок молодых литераторов, приятелей его сына. Некоторые из них были близки Радищеву демократическими взглядами, других, как, например, выдающегося филолога и талантливого поэта А. X. Востокова, с ним роднил интерес к народной поэзии и возрождению древних размеров. Радищев в эти годы начал огромную поэму "Песнь историческая" — стихотворное изложение древней истории, в которой он вновь попытался выра-зить свой взгляд на историю вообще:Коль мучительство нагнуло Во ярем высоку выю, То что нужды, кто им правит? Вождь падет, лицо сменится, Но ярем, ярем пребудет. Тогда же, в 1801—1802 годах, он написал два заме-чательных стихотворения. В одном из них ("Осьмнадца-тое столетие") Радищев глубокомысленно подводил итоги истекшему веку; его характеристика стала хрестоматийной:Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро,Будешь проклято вовек, в век удивлением всех. Другое, "Софические строфы", - просто прекрасная поэзия:Ночь была прохладная, светло в небе, Звезды блещут, тихо источник льется, Ветры нежно веют, шумят листами Тополи белы.Ты клялася верною быть вовеки, Мне богиню нощи дала порукой; Север хладный дунул один раз крепче — Клятва исчезла. Пятидесятитрехлетний писатель был полон сил и мыслей. Но вскоре Радищеву стало ясно, что политические идеи, которые он высказывал в Комиссии, вновь вызывают недовольство высокого начальства. О том, что непосредственно привело его к гибели, ходят лишь легенды. Так или иначе, 11 сентября 1802 года Радищев принял яд.